Конечно, я не девятнадцатилетняя кинозвезда…
– Нет. Ты старый занудный сухарь, помешанный на НЛО.
– Пожалуйста, не перебивай меня…
– Но все равно ты душка.
– Но почему… ладно, неважно. Я не собираюсь тебя упрашивать. В конце концов, это просто унизительно. Я только пытался сказать, что мне с тобой очень хорошо. Мне с тобой весело. Да и тебе, по-моему, мое общество временами бывает приятно; по крайней мере, у меня создалось такое впечатление…
– Обожаю, когда эти чопорные англосаксы пускаются во все тяжкие.
– Уверяю тебя, в постели я еще могу дать всем сто очков вперед.
– Ты говоришь, прямо как Джордж Буш во время инаугурации.
Банион со стыдом осознал, что его слова и впрямь являются парафразом инаугурационной речи Джорджа Буша в 1988 году перед Конгрессом. Да, любовник из него никудышный. Может быть, со временем… Он повернулся и заглянул ей в глаза. Боже, как она прекрасна. Роз лучезарно улыбалась.
– Я просто хотел сказать, что люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой.
Улыбка медленно сползла с ее лица.
– Вот это да.
– Учти, я делаю предложение всем женщинам, которые балуют меня макаронами с четырьмя сортами сыра. Так что? Как ты на это смотришь? Или ты сначала хочешь примерить обручальное кольцо от Тиффани? Сказать по правде, я его с собой не захватил. Все получилось слегка спонтанно…
Банион догадался, что Роз была потрясена, хотя в женщинах он разбирался не очень хорошо.
– Я… ты мне очень нравишься, Джек.
– А, значит, так отвечают чопорные англосаксы, вместо того, чтобы прямо сказать: «Замуж за тебя? Ты что, рехнулся?» Так, так… – он наклонился и целомудренно поцеловал ее в щеку. – Мне просто было необходимо выговориться. В спанье на кушетке тоже есть что-то сексуальное, если, конечно, не обращать внимания на боли в спине.
Роз снова поцеловала его, но теперь в ее поцелуе не было ничего целомудренного. Это был, как он осознал позже, самый длинный поцелуй в его жизни. К тому моменту, когда поцелуй закончился, и его, и ее очки валялись на полу, его волосы были взлохмачены, словно по ним пронесся ураган, губы занемели, а взор был слегка затуманен – возможно, из-за того, что он снял очки.
Они заглянули друг другу в глаза – пристально, пытливо, жадно, как это делают любовники после первых ласк. Наконец Роз решилась нарушить тишину.
– Что ж… По-моему, нам следует перейти в кухню. Я приготовлю тебе уж…
Слово «ужин» было прервано поцелуем – на этот раз еще более чувственным и уверенным. Когда они оторвались друг от друга, чтобы отдышаться, то обнаружили, что лежат на полу рядом с кушеткой.
– Сначала ужин, – она улыбнулась. – А потом… десерт.
Роз оправила блузку и, мягко ступая босыми ногами, удалилась на кухню. Банион, умиротворенный и расслабленный, остался на полу, допивая остатки ее вина. Из кухни доносились мягкие уютные звуки – позвякивание посуды, хлопанье дверцами. Эти звуки успокаивали его. В глубине души все мужчины хотят, чтобы женщины им готовили.
| 