Я тот, чья жизнь пошла наперекосяк из-за фатального видения.
– Я защитила диплом по политологии, а не по английской литературе.
– Ладно, проехали. Слишком поздно, чтобы устраивать семинар по творчеству Шекспира. Уже начало четвертого. Я чертовски устал. У меня болит голова. Я целый день провел с Фалопьяном и Мерфлетитом.
Роз хихикнула.
– Тебе смешно?
– Извини, ничего не могу с собой поделать. Только подумаю об этой парочке… Такие придурки.
– Если бы ты только знала, во что эти придурки собираются превратить марш, тебе было бы не до смеха.
– Да?
– Проехали. Я все время забываю, что разговариваю со шпионкой.
– Они хотят выдвинуть свои требования, верно?
– Дантон все время твердит о какой-то «конвергенции». Видимо, он думает, что на дворе семнадцатый год и мы идем штурмовать Зимний Дворец. Я чувствую себя Керенским.
– Постарайся как-нибудь осадить их. Если ситуация выйдет из-под контроля, это не принесет твоей стороне ничего хорошего. Кто-то заплатит за все. Ты, например…
Банион зевнул.
– Ну и чем же ты сейчас занимаешься, не считая, конечно, звонков по прослушиваемому телефону?
Молчание.
– Понимаю. Ты не можешь об этом рассказывать. – Он хотел было положить трубку, но не мог.
– Скажи, ты вернулась в Чикаго? Опять издаешь «Космос»? «Альдебаранцы – паршивые любовники»?
– Джек, мне пришлось переехать. Как бы я хотела, чтобы ты мне поверил. В тот вечер я… Я действительно была уверена, что тебя подставили. Я пыталась тебя защитить.
– Теперь это не имеет значения, Роз.
– Для меня имеет. Ситуация вышла из-под контроля. Мы пытаемся…
– Кто это «мы»?
– Я могу тебе сказать только одно: все обернется против тебя, хотя и не по твоей вине…
– М-да. Твои слова все проясняют. Извини, мне нужно немного поспать. У меня завтра тяжелый день.
– Будь осторожен, дорогой.
– Пока.
Банион уснул, размышляя над тем, что она хотела этим сказать – «не по твоей вине».
* * *
– Эй, Скраббси, проснись. Ну же, просыпайся.
Скраббс распахнул глаза. Над ним нависала темная фигура Брэдли. За окном чернел непроглядный мрак.
– Который час?
– Самый подходящий, чтобы сматывать удочки, вот что я тебе скажу.
– Почему?
– Этот тип. Он здесь.
– Что?
– Я спустился к лодке. Собирался порыбачить чуток до работы. А он тут как тут.
– Кто?
– Этот тип. Давай, одевайся. Да побыстрей же, напяливай свои шмотки. Я тебе не дворецкий какой-нибудь.
Скраббс сел на постели и протер глаза. Во рту был привкус строительной пыли. Вчера вечером Брэдли заставил его работать допоздна в отместку за длительную отлучку посередине дня. Он натянул джинсы.
– Какой тип?
– Вообще-то их было трое. У них были какие-то значки.
– Какие значки?
– Я не разглядел. Слишком темно. Они спросили меня, не моя ли это лодка. Я прикинулся дебильным ниггером. «Не, – говорю, – сэр! Не моя это лодка! Это лодка моего приятеля, Бернарда. Иногда он дает ее мне, чтобы я мог порыбачить». Ну же, шевелись.
Скраббс торопливо натягивал одежду.
– Где они сейчас?
– На пути к дому Бернарда.
| 