Они посидели в торжественном молчании сколько приличествовало случаю, а затем, неторопливо обменявшись взглядом с Пфуком, Придурвилль медленно наклонился и коснулся маленькой черной панели.
Раздалось тишайшее гудение, свидетельствовавшее о том, что самый большой из компьютеров находится теперь в рабочем режиме. Выдержав приличествовавшую случаю паузу, он заговорил богатым, звучным, глубоким голосом. Он сказал:
– Поведайте мне, какова великая задача, для решения которой я, Глубокий Мыслитель, второй из величайших компьютеров Вселенной во времени и пространстве, был призван к существованию?
Придурвилль и Пфук переглянулись в великом изумлении.
– Твоя задача, о компьютер… – начал было Пфук.
– Нет-нет, постойте, это неверно, – встревожился Придурвилль. – Мы специально создали этот компьютер самым великим из всех существующих, и нам никак не годится второй сорт. Глубокий Мыслитель, – обратился он к компьютеру, – разве ты не таков, каким мы тебя создавали, разве ты не самый великий, не самый мощный компьютер всех времен и народов?
– Я сказал, что я – второй из величайших компьютеров, – нараспев повторил компьютер, – и таков я и есть.
Вновь программисты обменялись обеспокоенным взглядом. Придурвилль прочистил горло.
– Здесь, должно быть, какая-то ошибка, – сказал он, – разве ты не более велик, чем Миллиард Гаргантюмозг Максимегалонский, который может сосчитать количество атомов в звездной системе за одну милисекунду?
– Миллиард Гаргантюмозг? – отвечал Глубокий Мыслитель с некрываемым презрением. – Он не более, чем обыкновенные счеты – не говорите мне о нем.
– И разве ты не… – Пфук озабоченно наклонился вперед, – лучший аналитик, чем Гуглеплекс Звездодум из седьмой галактики света и умения, который может вычислить траекторию каждой пылинки пятинедельного песчаного смерча на Данграбад Бета?
– Пятинедельный песчаный смерч? – повторил Глубокий Мыслитель надменно. – И это вы спрашиваете у меня, который вычислил вектора движений атомов самого Большого Бумса? Не оскорбляйте меня сравнением с этим карманным калькулятором.
Оба программиста погрузились в неловкое молчание. Затем Придурвилль снова наклонился вперед.
– Но разве ты, – спросил он вполголоса, – не так же дьявольски изощрен в споре, как Великий Гиперлобый Всеязыкий Нейтронный Спорщик, Непревзойденный и Неутомимый, с Цицероникуса Двенадцать?
– Великий Гиперлобый Всеязыкий Нейтронный Спорщик, – сказал Глубокий Мыслитель, тщательно проговаривая звуки, – может уговорить арктуранского мегаослика откинуть все четыре копытца – но после этого только я могу уговорить его пойти погулять.
– Тогда в чем же, – воскликнул Пфук, – проблема?
– А никакой проблемы нет, – ответил Глубокий Мыслитель с неподражаемо-звенящей нотой в голосе, – просто я – второй из величайших компьютеров Вселенной во времени и пространстве.
– Но почему второй?! – возопил Придурвилль. – Почему ты постоянно повторяешь, что ты – второй? Ты же говоришь не о Мультикортикоиде Перспикутроне Титане Мюллера? Нет? И не о Пондематике? И не о…
| 